Грустное...

Я пустой сосуд, нет во мне вина.
Нет во мне вины. Нету ничего.
Я пустой бокал, выпитый до дна,
Сладкий мой нектар весь теперь его.
Он стяжал во всём, то же и со мной:
Жадно пил меня, губ не утирал.
С самого утра уходил в запой,
К чарочке своей часто припадал...


Боже мой, за что Евы помнишь грех?
Яблочко – да брось, – два куска всего...
Нет, не Ты изгнал, нет, не Ты отверг.
А она сама бросила его –
Рай. Сама ушла, Ты ей не велел.
Знаешь ли, зачем? Просто был Адам.
Он на ушко ей сладко песни пел –
Мол, я за тебя даже Рай предам.


Захотелось ей – и вкусила плод.
И пошла гулять, сделав поворот.
И подумал Ты, далеко пойдёт...
Да. И до сих пор не найдёт Ворот.
Просто был Адам. Захотелось ей,
Чтоб Адам был Бог – лично для неё.
И увидел Ты, это ей нужней,
Чем твой дивный Рай и тепло твоё.


Как и Ева, мы, дочери твои,
Ищем всё богов, не простых мужчин.
И страдаем мы от земной любви,
Каждая – пустой, выпитый кувшин.
А твои сыны жадно глычут сок,
Ничего взамен, только потреблять.
Еву отпускав, думать Ты не мог,
Что придётся ей так вот умирать.


И ответил Бог: "Выбрала сама,
Не моя вина, что сосуд пустой.
А в Раю теперь холодно. Зима.
Ей теперь туда – только на постой".
Не в обиде Бог, не в ответе Бог.
Не Его вина, не Его беда –
Женщину сберечь – надо же! – не смог.
Вот и потерял. Раз и навсегда. (с)